Испытание властью в Англии

Ослепительная и трагическая карьера Томаса Бекета (сам он предпочитал называться Томасом Лондонским) со всей ясностью демонстрирует опасности, которые поджидают интеллектуала, приблизившегося к вершинам власти. Некоторое время этот опытный, квалифицированный юрист служил констеблем лондонского Тауэра. Затем в 1155 году занял пост канцлера казначейства (фактически министра финансов), что соответствовало высшей ступени светской власти.

Надо отметить, что Бекет стал первым англичанином со времен Норманнского завоевания, который удостоился подобной чести. Вслед за тем Генрих II пожаловал ему сан архиепископа Кентерберийского, рассчитывая на помощь и поддержку в борьбе против растущей мощи католической церкви. Однако тут король просчитался: в данном вопросе личная преданность Бекета своему высокому покровителю вступила в противоречие с его внутренними моральными установками. Мы мало знаем о Бекете как о личности и с трудом представляем себе борьбу, которую ему пришлось вынести. Достоверно известно одно: он сделал выбор в пользу церкви. Платой за это, как известно, стала мученическая кончина.

Трагическую судьбу Бекета повторил Томас Мор — еще один лондонец, который посредством адвокатской карьеры возвысился до поста лорда-канцлера. И вновь религиозные принципы перевесили лояльность к монаршей особе. И снова поплатиться пришлось собственной жизнью, хотя в данном случае все было обставлено как гражданская казнь. О Томасе Море сохранилось больше сведений. Мы знаем, что в молодости он провел четыре года в знаменитой школе Чар-терхаус и имел возможность утвердиться в своем религиозном призвании. Эта привилегированная мужская школа была основана в 1370 году ветераном Столетней войны сэром Уолтером де Мауни. Находилась она в окрестностях Смитфил-да, на территории старинного картезианского монастыря, и во многом сохранила монастырские порядки.

Большую часть времени воспитанники проводили в строгом уединении, предаваясь размышлениям о Боге. И лишь по воскресеньям они собирались для совместной молитвы, трапезы и прогулки за стенами родной альма матер. Чартерхаус гордится своими древними традициями: «Школу никогда не приходилось реформировать, поскольку она никогда не деформировалась». В отличие от других, менее стойких учебных заведений, она успешно сопротивлялась антиклерикальным веяниям, которые время от времени проносились над английской землей. В пользу этой школы говорит тот факт, что столь аскетичный и высокодуховный человек, как Мор, остановил на ней свой выбор.

А вот то, что впоследствии он отказался от посвящения в сан, характеризует уже самого Томаса Мора. Он выбрал семейную жизнь и светскую карьеру и сумел сполна насладиться своим выбором. Дом Мора в Челси всегда был полон музыки и веселья. Сюда на ученые диспуты собирались такие столпы духовности и культуры, как голландский эрудит Эразм Роттердамский и немецкий художник Ганс Гольбейн. Мор являлся сторонником женского образования. В свою схематическую картину идеального общества он осторожно, с оговорками, вписывал изрядную долю критики лицемерного тюдоровского королевства, которое кичилось властью и богатством. В вымышленном государстве Мора золото используется для выделки ночных горшков, а драгоценные камни служат погремушками малым детям. Невероятно? Ну что ж, недаром автор с присущей ему иронией назвал свою заморскую страну «Утопией» (в переводе с греческого это означает «нигде», то есть «место, которого нет»).

Остальным интеллектуалам при тюдоровском дворе повезло умереть еще до того, как Генрих VIII затеял свой бракоразводный процесс, который привел к разрыву с католическим Римом и поставил его подданных перед нелегким выбором (чем обернулась эта трагическая ситуация для Мора, мы уже знаем). Джон Колет, как и Бекет, был выходцем из семьи преуспевающего торговца. Их загородный дом со скромным названием «Большая усадьба» стоял в Степни, как раз напротив средневековой церкви Св. Дунстана, в которой Колет служил викарием. Впоследствии он стал настоятелем собора Св. Павла и употребил свое огромное богатство, полученное по завещанию, на то, чтобы организовать при соборе школу, кстати, крупнейшую во всем королевстве. В ней было предусмотрено 153 места — в соответствии с упомянутым в Евангелии количеством рыбин, вытащенных учениками Иисуса Христа «по слову Его».

Английские монархи и аристократы держали при своих дворах интеллектуалов для подтверждения собственного статуса. Так Иниго Джонс, прославленный создатель Королевской часовни во дворце Сент-Джеймс, Банкетного зала в Уайтхолле и Дома королевы в Гринвиче, являлся постоянным протеже королевы Анны Датской, графа Солсбери, графа Бедфорда, Генриха, принца Уэльского, и еще двух монархов. Философ Томас Гоббс на протяжении всей жизни был связан с семейством Кавендишей и герцогов Девонширских, а кроме того, служил наставником у Карла II. Джон Локк — домашний врач и политический советник при графе Шефтсбери — имел постоянные апартаменты в расположенном на Стрэнде и принадлежавшем графу дворце Эксетер-хаус.

 

Добавить себе закладку на эту станицу:

Комментарии запрещены.