Образ Лондона в литературных произведениях

Кажется естественным, что образ Лондона неоднократно возникает в литературных произведениях в качестве фона для разворачивающегося сюжета. Однако вот что удивительно: используется он весьма неравномерно — каким-то районам повезло больше, другим меньше. Так, Сохо и Ист-Энд описаны достаточно подробно, они всплывают практически во всех произведениях, связанных с социологическими исследованиями. А вот Мусвелл-Хилл еще дожидается своего Бальзака. То же самое можно утверждать и в отношении различных временных периодов. Начало XIX века, 1880-е годы, «большой блиц» и первые послевоенные годы — всё это моменты английской истории, достойные более подробного изучения.

Если перейти от глобальных пространственно-временных категорий к более частным, то и здесь у английских литераторов есть свои пристрастия. Скажем, они обожают описывать лондонские пабы и меблированные комнаты. Именно здесь, в этих столь контрастирующих интерьерах, герои романов мучаются клаустрофобией и занимаются самоанализом, выплескивают свои страсти и совершают поступки. Взять хотя бы роман Патрика Гамильтона «Похмельная площадь» (1941). Главный герой, обуреваемый приступами шизофрении, мечется между неизбывной скукой третьеразрядной «меблирашки» и пьяным угаром ближайшего паба. И то и другое деструктивно действует на его психику и приводит в конце концов к сокрушительной (в буквальном смысле слова) развязке. Линн Рейд Бэнкс в своем первом (и самом известном) романе «Угловая комната» (1960) описывает пятиэтажный дом в Фулхэме, где проживают представители различных этнических меньшинств — от еврея-писателя до чернокожего джазмена.

А мятущийся герой-гермафродит из произведения Морин Даффи «Лондонцы» (1983) сбегает из пансиона и в поисках человеческого тепла устремляется в соседний паб. Обитатели меблированных комнат в романе Мюриэл Спарк «Далекий крик из Кенсингтона» (1988) стыдятся своей нищеты, но никакая маскировка не может скрыть их бедственного положения жертв в большом городе. В произведении Барбары Вайн «Ковер царя Соломона» (1992) мы сталкиваемся с целой компанией неудачников, обитающих в полуразрушенном здании бывшей школы на линии «Джубили». Подобное соседство не случайно, судьбы всех персонажей так или иначе связаны с лондонской подземкой, и это их объединяет. Деннис Клег, главный герой бестселлера Патрика Макграта «Паук» (1990) — ущербная, психически неуравновешенная личность. За спиной у него — чудовищные опыты на мозге, проводившиеся в каком-то таинственном научно-исследовательском институте. Деннис чудом выжил после этих экспериментов. Сейчас он проживает в обветшалой ист-эндской «меблирашке» и пытается восстановить в памяти свое прошлое. Не в силах вырваться из плена бредовых фантазий, он бесконечно путешествует по «запекшейся паутине темных клетушек и узких переходов» в надежде раскрыть тайну гибели матери.

Джордж Гиссинг был убежден, что честный писатель «скорее обретет вдохновение среди лондонских трущоб, чем в ханжеских гостиных богачей». В автобиографическом романе «Личные записки Генри Райкрофта» (1903) он вспоминал полуголодное детство в ислингтонской мансарде. Несмотря на нищету, эти годы были наполнены «радостью, энтузиазмом и надеждой». Годы, когда достаточно было усесться поближе к огню с новой захватывающей книгой, чтобы позабыть о тьме и непогоде за окном. Артур Мэйчен, напротив, дрожал от холода в выстуженной комнате на Ноттинг-Хилл и с завистью разглядывал ночного сторожа, который с комфортом расположился на улице возле медной жаровни. В его пансионе проживали весьма колоритные иностранцы — греки, ирландцы, армяне, которые прямо-таки напрашивались на страницы романа.

Но автор вместо того, чтобы описывать свои меблированные комнаты, устремляется в «проклятую обитель мертвых», кладбище Кенсал-Грин, где блуждает, совершенно очарованный «разбитыми колоннами, мраморными урнами и другой языческой атрибутикой». Не удивительно, что Лондон виделся Мэйчену этаким «гоблинским городом», злобным и жутким. В лабиринте его узких, запутанных улиц писатель находил многочисленные атрибуты алхимической символики — «чудеса раскиданы буквально в нескольких шагах от вокзала Кинг-Кросс». В качестве предшественника «психогеографической» литературной школы Мэйчен в начале 1890-х годов принялся разрабатывать тему язычества, оккультизма и всяческих ужасов. Его повести «Великий бог Пан» (1894) и «Три самозванца» (1895) получили признание у публики. В годы Первой мировой войны Мэйчен работал журналистом и немало сделал для утверждения мифа об «ангелах Монса».

 

Добавить себе закладку на эту станицу: