Испанская площадь в Риме

Наверное, нигде нет так хорошо сохранившейся атмосферы прошлого, как в знаменитом кафе «Греко», что находится справа на Виа Кондотти, в ста двадцати метрах от испанской лестницы. В XIX в. бывали здесь и Стендаль, и Гоголь, и Тургенев, и великий датчанин Торвальдсен, и Орест Кипренский, и Федор Бруни (его «Медный змий» до сих пор украшает «Русский музей»), и итальянец — ректор Академии Св. Луки — Каммучини.

Сюда заходили и лучший пейзажист того времени Сильвестр Щедрин, отбивший славу у самого Констебля, и барон Клодт, поставивший в Неаполе своих знаменитых коней… Это здесь разгорались жаркие дискуссии, за кем идти: за Кановой или Торвальдсеном… И спорили до хрипоты, до кулачков-с… Много позже здесь будет пить кофе Макс Волошин, а потом и Анна Ахматова, а еще позже Мейерхольд со своей постоянной спутницей Зинаидой Райх, а чуть раньше — вести длинные диспуты выдворенный из России на «философском пароходе» Николай Бердяев. А начиная с 1924 г., постоянным посетителем стал один из лучших поэтов XX в., все еще неизвестный в России «невозвращенец», Вячеслав Иванов: профессор, эрудит, славянофил, итальяновед, поэт с самой большой буквы. Известный петербуржцам по знаменитой «Башне» на Таврической… Он и похоронен тут рядом, на римском кладбище Тестаччио, под Авентинским холмом.

Во втором зальчике справа сидел задумчивый Ходасевич и вечно недовольная своим окружением наша последняя «мемуаристка» — Берберова, которая знала и описала даже тех, кого не знал никто… И как описала, — в гробах переворачиваются… Но еще задолго до них всех о пресловутом кафе «Греко» напишет в своих мемуарах венецианский беглец Казанова. Красиво, элегантно, легко и только лестное. Венецианец!

Здесь будет ужинать приехавший в Рим с «секретной миссией», касающейся «высвобождения Греции от турков османских», секретарь баварского посольства Федор Тютчев и «князь философов» Ницше. Иногда в задней комнате подсаживался к роялю и сам Лист. Но так, ненадолго, невзначай, только для друзей… Что-нибудь легкое, одной рукой, поставив на крышку рояля бокал… Как-нибудь зайдет по рекомендации и Шаляпин, но не петь, а только выпить перед вечерней…

Еще позже это кафе приютит и Пикассо, и наезжавшего из Парижа «на родину» Модильяни, и Старика Хэма и его постоянного попутчика-друга, считавшего себя знатоком итальянских вин Скотта Фицджеральда, и всю богему бурного XX в., включая молодого Поля Элюара с тогда еще никому не известной Галой…

А раньше, в начале XIX в., оно помнит посещение элегантного молодого денди с черной тонкой тростью по имени Людвиг, который вскоре станет королем Баварии Людвигом I, а тогда, в Риме, он возглавляет пирушки молодых немецких художников с участием своего любимца — Лео фон Кленце, который потом по воле приятеля по застольям и по совместительству короля перенесет на берега Изара чуть не половину Флоренции и Рима, полюбившихся молодому монарху на всю жизнь… И арка Ланци встанет на Одеонсплац в баварском Мюнхене ничуть не хуже, чем рядом с Палаццо Веккьо, а может, даже и лучше — просторнее… А его коллега — фон Гертнер поставит на широком проспекте точную копию арки Константина. А все Людвиг и кафе «Гре- ко»… К этой же эпохе относятся посетители, носящие такие малоизвестные фамилии, как Гете, Байрон, некий господин Визе, которого сопровождал господин Гуно и часто в разговоре перебивал совершенно невоспитанный, по английским понятиям, задиристый, как все англичане, Теккерей (может быть, здесь, в «Греко», и задумал он свою «Ярмарку тщеславия». Как знать…). В общем, довольно-таки сомнительная компания…

Однако в «Греко» собирались по вечерам. Обедать же, как правило, ходили неподалеку, на Виа Кондотти, 11, на пару кварталов вниз, к реке, в тратторию Лепре, где в меню значилось «всего» 72 супа, 543 вторых блюда и закуски, не считая десертов… Если у Лепре надоедало, шли к Фалькону около Пантеона. Там подавали баранину на вертеле с белым вином. А если учесть, что Рим XIX в. был «копеечным»…

В «Греко» и сейчас можно зайти и посидеть с чашкой кофе за тем самым столиком, где Гоголь заканчивал «Мертвые души», — в последнем зальчике, справа от двери… Может, и вы там что-то напишете, атмосфера располагает, цена нет… Выйдя из «Греко», пройдем мимо испанской лестницы направо, к посольству Испании, которое и дало название этому знаменитому месту «тусовки» молодежи и самой площади…

Кстати, тут же на углу жили в свое время вольнодумные англичане — Байрон, Шелли и Ките… При этом Байрон, который очень следил за здоровьем (правда, непонятно зачем, все равно вскоре погиб на развалинах Мессолонги), по утрам купался в фонтане, что соорудил Бернини-старший, у самого подножия испанской лестницы, в форме тосканской лодки, в которой перевозили вино… Кстати, здесь жили не только англичане: рядом с Испанской площадью жил и Афанасий Фет, и Некрасов, а на Виа Систина — ставший к тому времени знаменитым швед Ганс Христиан Андерсен и нелюдимый Ибсен… На соседней улице в числе многих — граф Калиостро (до того, как его посадили в замок Св. Ангела) и великий венецианец Казанова. А еще через 20 метров от «Греко», по той же стороне — отдельное самостийное государство — Мальтийский орден, главным магистром которого был в свое время избран российский император Павел I. История ордена начинается с крестовых походов на Иерусалим, перекочевывает на Мальту и изобилует невероятными приключениями…

Испанская лестница хороша своей волнообразностью: то сходится, то расходится, словно танцуя некий витиеватый любовный танец… Если учесть, что при этом она вся в цветах и красивых девушках, которые непрерывно целуются, превращая всю эту достаточно древнюю архитектуру в многоцветный бурлящий любовный напиток… То ли место такое, то ли церковь соседняя к этому располагает… Этим чудом мы обязаны Франческо де Санктису (1725), который взял за основу наброски своего учителя Борромини, кстати, и жившего неподалеку. Лестница больше напоминает грандиозные театральные декорации, подиум, по которому спускаются зрители и актеры в одном лице, участвующие в огромном представлении под названием — Рим… В общем сегодня это одна из хрестоматийных визитных карточек Рима; и не увидеть ее, и не посидеть на ступеньках — просто нельзя! А уж с поцелуями, как договоритесь… Атмосфера способствует… Выбор огромный — вся Европа…

А над всем этим каскадом текущей по ней человеческой жизни парит прекрасная двуглавая французская церковь Тринита дей Монти, построенная уже в начале XVIII в. по заказу и на денежки Луи XII, почему и называется французской. К фасаду приложил руку сам Карло Мадерно — строитель Ватикана (именно он построил две высокие башни-колокольни, ставшие одним из символов Рима), а к лестнице перед входом — Доменика Фонтана (1587). Результат работы двух классиков виден налицо… Внутри — росписи ученика Микеланджело (Даниэли да Вольтерра), известного тем, что прикрыл весь «срам Сикстинской капеллы», что учитель, несмотря на просьбу папы Павла III, делать категорически отказался. За это и получил на всю жизнь прозвище Брагеттоне («исподнишник»)… Рядом с Вольтерра — прекрасные фрески братьев Цуккари. А если, не входя в церковь, повернуть налево, то через 200 метров можно уже стоять у подавляющей своими размерами и напоминающей видом скорее крепость виллы Медичи (кардинала Фердинанда, того самого, которого неумело пыталась отравить Бьянка Капелло), в которой сейчас расквартирована французская академия, учрежденная еще Королем-Солнце, и которая помнит студентов: и Фрагонара, и Берлиоза, и Буше, и «революционера» Жан-Луи Давида, которым страшно завидовали русские пенсионеры, у которых и срок жизни в Италии, и сама пенсия были намного меньше. А если пройти еще дальше, то можно выйти к Пьяцца дель Пополо, справа от которой расположен огромный парк виллы Боргезе, собрание скульптур (очень много Бернини) и живописи которой соперничает с Ватиканом…

Добавить себе закладку на эту станицу: