Капри

Описывать красоту Капри тем, кто его никогда не видел, — значит впадать в банальные выражения, употребляя массу прилагательных в превосходной степени. И все равно полноценного описания острова создать не удастся: слишком он хорош, слишком красив, слишком контрастен и романтичен. Все в самых ярких тонах, все с восклицательным знаком!

Описывать же его тем, кто там побывал, так же неразумно, как учить соловья петь… Он уже есть и вечно будет в их памяти как эталон удивительной красоты моря, скал, гротов, пещер, рыбачьих лодок и покачивающихся в сказочных естественных гаванях белоснежных яхт. Это и есть Зурбаган, волшебный Гель-Гью… Только Ассоль придется свою привозить: местные дороговаты, не потянуть…

Первый, на кого можно сослаться, пытаясь доказать неординарность Капри, — Фридрих Альфред Крупп, человек, получивший от отца Альфреда только один завод и создавший целую «Империю Круппа». Человек, друживший с Бисмарком, человек, получивший прозвище Стальной, или пушечный король. Когда этот «эталонный капиталист из учебника» искал, где же, в конце концов, он может жить вместе со своей астмой, мучившей его с детства, то не нашел на всей земле места лучше, чем Капри. В 1899 г. он покупает здесь землю, строит по своему проекту дом и знаменитую Виа Круппа — серпантин, ведущий от стоящей высоко над морем виллы к берегу, маленькому порту (итальянцы так и называют его — Марина Пиккола) и пляжу. Короли, знаете ли, тоже иногда искупаться хотят. А с этим на Капри проблемы: кругом отвесные скалы. Вот и пришлось бедному Круппу «автобан» построить, чтобы хоть изредка сходить на пляж, погреться на солнышке… (Хотя в те времена загар в моду еще не вошел, да и купались в «полном обмундировании».) А пока строил, так вошел во вкус, что на следующий год рядом с новой дорогой решил разбить самые красивые на острове сады, которые итальянцы в 1918 г. (через 16 лет после его смерти) почему-то назвали садами… Августа. Конечно, им виднее, чье имя звучит лучше, однако за старика Круппа обидно. Остается предположить, что, как многие, он пал жертвой борьбы с космополитизмом…

Четыре года подряд все зимы Крупп проводил только здесь. Капри не просто нравился этому железному человеку: он его любил… Именно отсюда, из «садов Августа» открывается перед нами самый красивый пейзаж острова: изумительно голубое море, зеленые пальмы, обрывающиеся вниз горы и торчащие из воды знаменитые скалы Фаральони, фото которых обошли весь мир, став визитной карточкой Капри… И можно часами смотреть, как сквозь ворота огромной серо-седой скалы проплывают лодки и как на много метров светится в глубину морское дно, где видно каждый камень, и раковину, и темноватые водоросли, и серебристых рыб, словно приглашая прыгнуть в эту удивительную теплую лазурь и раствориться в ней навсегда, став частью божественной природы. На Капри понимаешь, как красива земля… Здесь глаз благоговеет от созерцания этой удивительной грани, на которой соединяются или, может быть, наоборот, разделяются две стихии: Земля и Вода…

И чудо заключается в том, что этот непрерывно вибрирующий раздел стихий никогда не может надоесть, ибо никогда, ни в какой момент он не бывает тем же. Каждую секунду он другой, неповторимый, новый, живой…

Удивительно, что то же самое чувство владело за 2000 лет до Круппа еще более известным и могущественным человеком. К тому же чистокровным итальянцем, более того, римлянином, более того — римским императором… Преемник Цезаря — Октавиан, получивший впоследствии звание Август («божественный»), не просто любил Капри, он его боготворил, выменяв на гораздо больший по размеру и несравненно более богатый остров Искию, где к тому же били целебные источники, всегда так ценимые латинянами, но не было этой каприйской тишины, отрешенности ото всего земного: от политики, от проблем, от сплетен, от работы… За эти достоинства Август и назовет маленький, сказочно живописный островок «раем праздности», ибо именно оторванность от материка и удивительная красота этих мест позволяла все пребывание посвящать только двум делам: философии и отдыху… И то, что самый могущественный человек Римской империи выбрал для своей «государственной» виллы именно Капри, говорит о многом. Но если бы только Август. Нет, список любителей Капри продолжает другой, не менее сильный и знатный его преемник и одновременно приемный сын — Тиберий. Уж его-то никак и никогда нельзя было заподозрить в непродуманности, спонтанности решений. Человек- машина, как говорили древние римляне. Вероятно, под словом «машина» они подразумевали компьютер, помещенный в танке. Именно таков был Тиберий: разум, расчет и натиск… И просмотр сотни вариантов перед принятием решения. Раз Тиберий выбрал Капри, значит, лучшего и более приятного места во всей Италии он не нашел. А учитывая, что он прожил здесь 10 лет… И построил две огромных виллы: Иовис, стоящую на вершине Монте Тиберио (334 м), и Дамекута — на противоположном, северо-западном, конце острова, от которой лестница вела вниз, к морю. Прямо в «голубой грот». Кстати, во времена Рима «голубой грот» ничем не отличался от двадцати других морских гротов острова.

Добавить себе закладку на эту станицу: