Гостиницы Лондона

Лондон начал довольно поздно обзаводиться гостиницами. До определенного момента в них вроде бы не возникало необходимости. Любой, кто хоть что-то значил, имел собственный дом в Лондоне или же друзей с домами, у которых можно было остановиться. И лишь небольшому количеству людей приходилось иметь дело с гостиницами. Если верить описанию Диккенса, то постоялые дворы Саутуорка представляли собой «огромные, беспорядочные строения весьма сомнительного качества… с большим количеством переходов, галерей и лестничных пролетов — достаточно древними и необычными, чтобы порождать сотни историй с привидениями». Дабы представить себе, о чем идет речь, достаточно взглянуть на пережившую пожар 1676 года гостиницу «Джордж-инн». Со временем здание сильно поуменьшилось в размерах, но все же сохранились стены с террасами, на которых Диккенс когда-то сиживал со стаканчиком эля и которые позже описал в «Крошке Доррит». Именно от погребов «Белой лошади» на Пикадилли отправлялись в западные графства служебные кареты. А распоряжался погрузкой Мозес Пиквик — тот самый, чье имя, использованное в романе, принесло такую известность Диккенсу.

Так или иначе, к началу XVIII века в столице начали появляться постоялые дворы для приезжих. Как правило, они назывались по имени владельца и предлагали постояльцам «максимальное уединение и домашний уют в сочетании со свободой доступа: всякий жилец может входить и выходить по своему усмотрению». Вдоль Джермин-стрит выстроилась целая цепочка гостиниц — «Блейкс» («У Блей-ка»), «Реддишиз», «Миллере», «Тофамс» и «Сент-Джейм-сиз» (в последней имел обыкновение останавливаться сэр Вальтер Скотт, когда приезжал в Лондон на встречу со своим издателем Джоном Мюрреем).

Гостиница «Брауне», возникшая в 1837 году, одна из немногих благополучно пережила революционное появление железной дороги. Ее первые владельцы, супруги Брауны, до того как заняться гостиничным бизнесом, находились в услужении у лорда Байрона. Видно, это послужило им неплохой школой, поскольку предприятие Браунов процветало. Со временем к начальному зданию номер 23 присоединились соседние дома — 21, 22 и 24. В гостинице останавливались многие известные люди — Сесил Роудс, Редьярд Киплинг (здесь он дописывал последние главы «Книги джунглей»), Марк Твен. Кстати, последний в шутку отозвался о гостинице как о слоновьем кладбище сломанной мебели. Для Тедди Рузвельта (как известно, человека весьма солидной комплекции) отель показался достаточно просторным, чтобы остановиться в нем накануне женитьбы. Венчание произошло в 1886 году в церкви Св. Георгия на Ганновер-стрит.

А его дальний родственник Делано Рузвельт в 1905 году провел в отеле «Брауне» свой медовый месяц. В 1876 году Александр Грэхем Белл сделал из гостиницы первый в Великобритании телефонный звонок: он связался с тогдашним владельцем гостиницы Генри Фордом, который находился на расстоянии пяти миль, в предместье Рэйвенскорт-парк. В 1940 году именно здесь, в комнате номер 36, находившееся в изгнании правительство Голландии объявило войну Японии.

А владельцем отеля «Кларидж», расположенном на Брук-стрит в Мэйфере, стал бывший дворецкий. В 1855 году он приобрел находившийся по соседству «Миварт» (это заведение функционировало еще с 1812 года) и образовал целый гостиничный комплекс, где номера сдавались уже не на ночь, а на целый месяц. Дела шли настолько хорошо, что в 1860 году популярный путеводитель Бедекера назвал «Кларидж» «первым отелем Лондона». В том же году гостиницу посетила французская императрица Евгения и осталась в ней на всю зиму. Позже, между двумя мировыми войнами, многие английские аристократические семейства Лондона предпочитали останавливаться на время светского сезона (май-июль) в «Кларидже», вместо того чтобы содержать дорогостоящие дома в Лондоне. В годы Второй мировой войны американский Офис стратегических служб (ОСС), предшественник ЦРУ, устроил в отеле свою первую штаб-квартиру. Постепенно это вошло в практику — венценосные особы и главы государств останавливались в «Кларидже», если желали продлить свое пребывание в Лондоне сверх официально установленных сроков.

Конкурентная борьба, развернувшаяся между различными железнодорожными компаниями, обернулась благом для гостиничного бизнеса: соперники пытались затмить друг друга не только великолепием вокзалов, но и строили новые привокзальные отели для удобства пассажиров. Так, на вокзале Юстон появились две первоклассные гостиницы — обе по проекту знаменитого архитектора Филипа Хардвика. По одну сторону от ионического портика Юс-тона стояла «Виктория», которая по существу являлась спальным заведением (посетителей обеспечивали только завтраком). Зато расположенный по другую сторону «Юстон» предлагал своим гостям полный спектр гостиничных услуг. Тот же самый Хардвик спроектировал «Грейт-Вестерн отель» у Паддингтона. А «Грейт-Истерн отель» на Ливерпуль-стрит привлекал посетителей возможностью принимать свежие морские ванны, вода для которых ежедневно доставлялась по железной дороге. Здесь же к их услугам было два масонских храма: один в греческом стиле, а второй в египетском. На вокзале Сент-Панкрас сэр Джордж Гилберт Скотт возвел фантастическое здание «Мидленд Гранд отель», перестроенное, по слухам, для Форин Офис (британского МИДа). Сам архитектор в своих мемуарах без ложной скромности заявлял: «Мне часто говорят, что это самое прекрасное здание в Лондоне; я тоже считаю его слишком хорошим для подобного применения». Выпускавшийся Чарльзом Диккенсом — младшим «Словарь Лондона» в 1879 году охарактеризовал «Гранд» как «великолепную готическую громаду». Место, конечно, было не слишком удачное, но архитектор сумел использовать его наилучшим образом. Он искусственно завысил фундамент и в образовавшихся подземных помещениях устроил склад для хранения запасов пива. Пиво доставлялось по железной дороге из Бартона-на-Тренте и потом уже распределялось между лондонскими пабами. Постоянно останавливавшийся в «Мидленд Гранд» журналист Джордж Огастес Сала назвал его самым замечательным отелем Европы. К сожалению, в 1935 году гостиница закрылась, здание было переоборудовано под съемные офисы. Но в настоящий момент здесь проходит дорогостоящая реконструкция гостиницы в рамках единого проекта по созданию ультрасовременного терминала на базе вокзала Сент-Панкрас.

Отель «Лангхэм», открытый в 1864 году на Портланд-плейс, демонстрировал совершенно новый уровень гостиничного комплекса — на семи этажах располагалось 600 фешенебельных номеров. Владельцы отеля сильно рисковали, поскольку в нарушение традиций выстроили его в отдалении от железнодорожных станций, обеспечивающих бесперебойный поток постояльцев. Однако этот недостаток с лихвой компенсировался близостью Куин-Элизабет-холл, завсегдатаи которого (такие, как музыканты Тосканини и Дворжак) облюбовали себе номера в «Лангхэме». Французская романистка Уида (Мария Луиза Раме) прожила в отеле несколько лет. Здесь же останавливались два высокопоставленных эмигранта — Наполеон III и бывший правитель Эфиопии Хайле Селассие. К несчастью, в 1940 году в «Лангхэм» угодил немецкий фугас, разрушив расположенный на чердаке огромный водный резервуар. Тридцать восемь тысяч галлонов воды хлынули внутрь здания, значительно повредив обстановку. Случившееся послужило причиной полувекового перерыва в деятельности отеля: здание было передано компании Би-би-си, которая использовала его под рабочие офисы. Лишь в 1990-х годах корпорация «Хилтон» приобрела здание и после восстановления превратила его в флагман гостиничного бизнеса Лондона.

Добавить себе закладку на эту станицу: