Сущность Лондона

Пусть Лондон и оставался столицей Англии на протяжении тысячи лет, он никогда не был исключительно или даже преимущественно английским городом. Взять хотя бы Трафальгарскую площадь, вернее, ее южную часть, известную под названием Чаринг-Кросс. Формально это место является центром Лондона, можно сказать, самой его сердцевиной. Здесь стоит конная статуя Карла I работы Лесюэра: кажется, будто несчастный монарх направляет указующий перст через Уайтхолл на место своей казни перед Банкетным залом. Этот памятник — дань французского народа шотландскому королю, казненному перед зданием, выстроенным валийским кокни и украшенным фламандцем. Через сорок лет после того кровавого события в Банкетном зале чествовали голландского штатгальтера, приглашенного на престол Британии. Вот вам и сугубо английский Лондон.

Помнится, в молодости мой отец, страстный поклонник мюзик-холла, напевал вполголоса за работой строчки из песни «Давайте-ка рванем на Стрэнд!». После короткой паузы он завершал свое исполнение ложно-патетической кульминацией, которая звучала так: «Да здравствует банан!» «Берлингтон Берти» — тот самый, что «вставал в 10:30» и «при полном параде, в перчатках, поднимался по Стрэн-ду… а затем снова возвращался, но уже без перчаток», — тоже присутствовал в отцовском репертуаре.

Дело в том, что столетие назад, когда эти песенки только-только появились на свет, а Лондон, центр величайшей мировой империи, был одним из самых крупных и многонаселенных городов, — в те времена сердцем Лондона считалась не Трафальгарская площадь, а отходившая от него улица Стрэнд. Когда-то на ней высились аристократические особняки — Савойский дворец, Сомерсет-хаус и Бедфорд-хаус. Сегодня сохранился лишь Иорк-Уотергейт, свидетель великолепия того периода. К началу XVIII столетия Стрэнд славился своими кофейнями и проститутками, что отражено в «Лондонском дневнике» Джеймса Босуэлла. Возникший здесь в 1706 году чайный магазин Твайнинга пережил минувшие столетия и ныне функционирует как живое напоминание о той малопочтенной эпохе.

Впоследствии Стрэнд превратился в главную магистраль, связующую два центра столичной жизни — финансово-коммерческий Сити и политический Вестминстер — и настолько преобразился стараниями Джона Нэша и Децимуса Берто-на, что Дизраэли назвал его «красивейшей улицей в Европе». Сомневаюсь, чтобы он дал подобную оценку современному Стрэнду, превратившемуся в скопление банков, па-бов, театров и магазинчиков, в которых торгуют дешевой одеждой и горячими сосисками на вынос. Лишь кое-где в этой безликой массе горделиво возвышаются респектабельные заведения, как, например, Торговый дом гильдии савойских портных или дом известного аукциониста и торговца марками Стенли Гиббонса.

Питер Акройд в своей знаменитой книге «Лондон: Биография» не счел нужным даже включить Стрэнд в список достопримечательностей, что доказывает, сколь невысоко он ценит эту улицу. Тем не менее на протяжении целого столетия Стрэнд для многих являлся олицетворением Лондона — во всем великолепии и шике последнего. Люси Сноу, героиню книги Шарлотты Бронте «Городок», влекла сюда некая гипнотическая сила. Она утверждала: «Мне удалось — уж не знаю как — проникнуть в самое сердце города. Наконец-то я увидела и прочувствовала Лондон. Я попала на Стрэнд». Именно здесь проживала Сара Сид-донс (1755-1831), величайшая трагическая актриса той эпохи. Кроме нее, на Стрэнде обретались Кольридж и Джордж Элиот. На одной из боковых улочек, спускающихся к реке, сохранились дома, в которых некогда жили Сэмюел Пипе, Бенджамин Франклин и Роберт Адам. На Стрэнде располагался магазин гравюр и эстампов, принадлежавший самому Акерманну. Кстати сказать, это был первый магазин, который мог похвастать газовым освещением, и здесь допоздна засиживались лондонские интеллектуалы.

Здесь же стоял немецкий ресторанчик, в котором собирались «политические беженцы» викторианской эпохи — они произносили напыщенные речи и плели нити неудавшихся заговоров. Позже на Стрэнде обосновался Гульельмо Маркони, изобретатель радио. Неподалеку от его конторы другой итальянец открыл молочный бар, который со временем разросся в целую империю гостиниц и предприятий по поставке продуктов. В 1890-е годы — время расцвета Стрэнда — здесь располагалось больше театров и мюзик-холлов, чем на какой-либо другой лондонской улице. Театр «Савой» стал первым публичным зданием с электрическим освещением. А гордостью отеля «Савой» были менеджер

Цезарь Ритц и шеф-повар Огюст Эскофье. Знаменитые рестораны «Романос» и «Симпсонс» являлись образцом гастрономического совершенства.

В 1891 году, в период расцвета Стрэнда, хваткий и проницательный Джордж Ньюнс начал выпускать журнал «Стрэнд Мэгэзин». Благодаря высокому качеству печати и блестящим глянцевым обложкам этот журнал моментально снискал небывалую популярность. Тысячи лондонцев расхватывали экземпляры в ожидании дальнейших приключений Шерлока Холмса или же «джентльмена-взломщика» Раффлса. В журнале печатали свои рассказы Г. Уэллс и П. Г. Вудхауз.

Вообще-то издательство Ньюнса не имело никакого отношения к Стрэнду и располагалось на улице Берли-стрит, но Ньюнс лишний раз подтвердил деловую хватку, назвав свое детище именно «Стрэнд Мэгэзин», а не какой-то там «Берли-стрит Мэгэзин». Как самодовольно отмечал этот ловкач в предисловии к юбилейному сотому номеру журнала, «теперь имя прославленной улицы — возможно, самой известной в мире — будет неизменно связываться с названием нашего передового журнала». Сотрудничавший со «Стрэнд Мэгэзин» канадский историк Бек-лис Уилсон (1869-1942) написал в 1907 году, что лично для него Стрэнд «олицетворяет Лондон. Трудно представить себе улицу менее космополитическую и более типическую». Уилсон воскрешает память о былом Стрэнде с его аристократическими и епископскими дворцами, с его пышными «карнавалами и шествиями». Вот отрывок из воспоминаний Джона Ивлина, который присутствовал при триумфальном возвращении Карла II в период Реставрации: «Я стоял на Стрэнде, смотрел на все это и благодарил Бога!» Правильно, заключает растроганный Уилсон, «именно наш родной Стрэнд встречал изгнанника после долгих лет на чужбине. Это его вид, запах и приглушенный шум вызвали комок в горле у Карла».

Добавить себе закладку на эту станицу: