Взгляд писателя

Любопытно, насколько различно видение одних и тех же вещей у разных писателей. Например, Колин Макиннес — с характерными для него неожиданными переходами от смешного к возвышенному — смотрит на канал Гранд-Джанкшн, являющийся северной границей Кенсингтона, и видит перед собой чертову прорву воды, «по которой ничего не плавает, кроме дохлых кошек и использованных презервативов».

А Маргарет Дрэббл в своем романе «Лучезарный путь» (1987) описывает тот же самый канал как некое зловещее подобие психопата, который способен лишить рассудка всех, осмелившихся прошвырнуться вдоль набережной. Сестры Скараманга в «Матери Лондоне» мирно живут в вымышленном Бэнк-Коттедже на южной стороне канала, как раз напротив кладбища Кенсал-Грин. Гигантская Треллик-Тауэр, построенная в 1973 году Эрно Голдфингнером на берегу канала, навевает аналогичные дистопичные видения. Так, в романе Джеймса Г. Балларда «Многоэтажка» (1975) описывается техногенная авария в фантастической Башне, за которой немедленно последовала социальная катастрофа — обитатели разных этажей развязали непримиримую войну друг против друга. А в «Лондонских полях» Мартина Эмиса башня — вотчина «плохого парня» Кита Талента. Еще одна вариация на ту же тему — роман Ника Барклая «Зона разрушения» (2000). Главная героиня Си Харпер, скромная учительница на полставки, возвращается домой и находит свою квартиру разгромленной (и виноват во всем, как она считает, ее сосед). Представьте себе: у вас над головой тридцать этажей, а под ногами зияет таинственная дыра в никуда…

Нынешний Сенат-хаус Лондонского университета представляет собой, опять же, зловещую башню в сталинистском стиле. Ее строительство было близко к завершению, когда разразилась Вторая мировая война, и здание передали вновь организованному министерству информации. Этот образец официозной архитектуры (если таковая вообще существует) восхваляли на все лады: как же, в Лондоне появился первый небоскреб, уступавший по высоте лишь собору Св. Павла. Прошло совсем немного времени, и здание заняло достойное место на страницах литературных произведений. Грэм Грин увековечил его в своем «Ведомстве страха» (1943). Именно здесь формируется зловещая группа агентов, которые будут преследовать через весь разбомбленный Лондон несчастного параноика, бывшего пациента психлечебницы Артура Роу — человека, которого обвиняют в убийстве смертельно больной жены. Джордж Оруэлл, который в силу своей профессии (а он занимался в годы войны журналистикой) вынужден был иметь дело с указами, исходившими от цензоров из Сенат-хауса, использовал вышеназванное здание в качестве модели для своего министерства Правды в романе «1984» (1948). В этом министерстве работает Уинстон Смит, герой романа — он целыми днями занимается фальсификацией прошлых событий и текущих новостей с тем, чтобы они полностью соответствовали политике Партии. А в трилогии Ивлина Во «Меч почета» (1952-1961) несчастный сумасшедший мечется по бесконечным коридорам башни. В чемоданчике у него тикает бомба, а бездушные бюрократы «отфутболивают» его из одного кабинета в другой.

«Большой блиц» видится английским авторам некоей деструктивной силой, что, в частности, отражено в названии произведения Грэма Грина «Конец одного романа» (1951). А у Элизабет Боуэн в «Зное дня» (1945) в хаосе, в который «блиц» погрузил город, обнаруживается полная неопределенность любовных отношений, а один из героев делает ужасное открытие: оказывается, его соперник — шпион. Роза Маколей в романе «Мир моей пустыни» (1950) разворачивает панораму разбомбленного послевоенного Лондона — такого, каким его увидела молодая француженка. Девушка поражена зрелищем «полуразрушенных улиц, домов и погребов, фундаментов, сквозь которые пробиваются заросли душистого укропа и крестовника».

Сохо лежит в пяти минутах ходьбы от Сенат-хауса в Блумсбери, но кажется, будто их разделяет миллион миль. В Лондоне мало сыщется мест, которые оставили бы такой след в литературе, как крошечный Сохо. Многие авторы избрали этот колоритный, компактно населенный район местом действия для своих романов. Заглянем в произведение Джозефа Конрада «Тайный агент». Именно здесь, в неприметном уголке Сохо, располагается магазинчик, где под прикрытием торговли порнолитературой главный герой Вер-лок разворачивает свою подрывную деятельность. «Китайский ресторан Казановы» дал название одному из романов Энтони Пауэлла, объединенных в 12-томную серию «Танец под музыку Времени». А вот перед нами острые, берущие за душу мемуары Фрэнка Нормана (1960), посвященные Сохо 1950-х годов. Все события в книге так или иначе вертятся вокруг «86» — маленького кафе на Фрит-стрит, где собираются эксцентричные личности со странными кличками и возмутительными, непривычными для англичан повадками. Мы становимся свидетелями печального процесса деградации автора, человека, который постоянно глушит свою боль и неудовлетворенность специфическим коктейлем из сидра и бензидрила. Беспощадная логика событий — сродни железной логике хогартовской графики — ведет от сравнительно безобидного воровства книжек из магазина «Фойлс» к подделке чеков и, как следствие, к тюремному сроку. Круг знакомства Нормана практически совпадает с той прослойкой общества, которую описывает Дэниел Фарсон — яркий, одаренный, но, увы, склонный к саморазрушению автор. Его произведение «Сохо 50-х» (1987) по единодушному мнению критиков признано классикой данного жанра. Весь роман строится на описании «одного дня в Сохо». Не скрывая презрения к бессмысленности существования — своего собственного и своих приятелей — Фарсон раскручивает перед читателем бесконечную спираль, по которой праздношатающаяся компания переходит из одного питейного заведения в другое: из паба в клуб, оттуда в ресторанчик на углу улицы, затем снова в паб…

Тот же самый композиционный принцип положен в основу книги Колина Уилсона с красноречивым названием «Дрейфуя по Сохо» (1964). Во втором романе Тимоти Мо — «Кисло-сладкий соус» — описывается трагическая судьба иммигранта из Гонконга по имени Чен. Ему приходится с утра до поздней ночи трудиться в китайском ресторанчике, чтобы обеспечить сносную жизнь для своей семьи — жены и горячо любимого ребенка-инвалида. Но тот же самый долг перед семьей заставляет Чена впутаться в преступные дела «триады» и в конечном счете приводит к гибели. Еще один «герой» Сохо — журналист Джеффри Бернард, который основную часть времени занимается тем, что пьянствует и прожигает жизнь в пабе «Повозка и лошади» и лишь время от времени пишет для своей газетной колонки блестящие статьи, образующие единый цикл «Записки самоубийцы с продолжением». Кейт Уотерхаус увековечила его образ для английской сцены, сочинив в 1989 году пьесу, которая называется «Джеффри Бернард нездоров». А Норман Бэйлон, скандально знаменитый владелец вышеназванного паба, в 1991 году напечатал собственные воспоминания о том времени, когда он правил в «Повозке и лошадях». Крутой нрав этого джентльмена (а он недаром считался «самым грубым барменом во всем Лондоне») сказался даже в названии его книги — «Тебе крышка, подонок!». Денди-кутила Джулиан Макларен-Росс, ставший прообразом Трапнела (центрального персонажа романов Энтони Пауэлла), тоже решил внести свою лепту в летопись Сохо — в 1964 году он выпустил книгу мемуаров «Воспоминания о сороковых». В ней он дает красочное описание Фицровии, захудалой окраины Блумсбери, где в те времена можно было еще снять комнату за десять шиллингов в неделю. Мы словно бы воочию видим доброго гения Фицровии — чрезвычайно плодовитого и не слишком разборчивого в выборе натуры портретиста Огастеса Джона; его помощника — вечно пьяного, взъерошенного Дилана Томаса; и их любимые забегаловки — «Таверна Фицрой» на Шарлот-стрит, паб «Пшеничный сноп» на Ратбон-плейс и ресторан «Эйфелева башня» на углу Перси-стрит.

Местом действия для своего самого знаменитого романа «Преисподняя» (1889) Джордж Гиссинг избрал промышленный Кларкенуэлл. Его обитатели тоже являются пленниками, но заключены они не в тесные, одиночные камеры «меблирашек», а в массивные типовые бараки на Фаринг-дон-роуд. В свое время эти кварталы были объявлены «эталоном домостроения», воплощающим «идею экономичности в современной архитектуре». Казалось бы, все прекрасно, если закрыть глаза на то, что это самые унылые на свете дома. Пытаясь спастись от скучного, унифицированного рая, главные герои, Сидни и Клара Керквуд, бегут в Крауч-Энд, который все еще сильно напоминает деревню. На улицах стоит запах новизны и сырости; кирпичи сохраняют свой первоначальный вид, штукатурка свеженькая, без следов плесени, и еще год или два останется таковой; здешняя нищета пытается спрятаться за венецианскими жалюзи.

Гнетущая власть Кларкенуэлла проявляется также в романе Арнольда Беннета «Шаги Райсмена» (1923). Хотя имя этого писателя чаще всего связывается с «Гончарнями» (то есть с городом Стокна-Тренте, где находятся фабрики таких известных компаний, как «Веджвуд» и «Доултон»), тем не менее большую часть своей сознательной жизни он прожил в Лондоне. Отель, описанный в его романе «Гранд-отель «Вавилон»» (1902), сильно смахивает на «Савой».

В благодарность за подобную рекламу шеф-повар «Савоя» посвятил автору специально разработанный рецепт омлета, который и назвал его именем. «Омлет Арнольда Беннета» готовится из смеси взбитых яиц, черного перца и сливок с добавлением трески. От «Шагов Райсмена» подобных радостей ожидать не приходится, поскольку тут описывается далеко не блестящий отель, а пришедший в упадок букинистический магазинчик, который получил в наследство главный герой Генри Эрлфорвард. Этот малосимпатичный, скуповатый господин уже в зрелом возрасте женился на вдове, и, судя по всему, их брак окончится скорым и безусловным фиаско.

Первые романисты, которые обратились к описанию Ист-Энда, опирались на личные впечатления. Уильям Уаймарк Джейкобе родился в Уоппинге в доме портового рабочего и хорошо был знаком с жизнью рабочей окраины. Героями его ярких, насыщенных грубоватым юмором историй являются докеры и матросы, как это можно заключить уже из самих названий сборников Джейкобса — «Множество грузов» (1896), «Легкий фрахт» (1901), «Ночные вахты» (1914). Причем автор пытается по возможности избегать соленых матросских шуточек, поскольку пишет для интеллигентной аудитории, которая хоть и не прочь заглянуть на дно жизни, но не желает слишком глубоко опускаться на это дно. В произведении Саймона Блюменфелда «Еврейский мальчик» (1936) мы наблюдаем за формированием новой идеологии в среде молодых евреев Степни, которые постепенно отходят от религиозных и семейных устоев своих предков с их негативным опытом жизни в гетто Восточной Европы. А следующий роман того же автора, «Финеас Кан» (1937), посвящен судьбе русских евреев, которые в 1930-х годах эмигрировали в Англию, в, казалось бы, благополучный Ист-Энд, но встретились с новой угрозой — в лице бесчинствующих молодчиков из Британского союза фашистов.

Творчество этих и других авторов (например, Артура Моррисона) отличает убежденный реализм в изображении восточной окраины Лондона, но в послевоенную эпоху появилось целое поколение писателей, использовавших Ист-Энд как подмостки для весьма фантастических событий. Поэтический сборник Иэна Синклера «Жар Луда» (1975) возвращает нас к тем временам, когда автор работал газо-нокосильщиком и рабочим пивоваренного завода. Произведение представляет собой причудливую смесь стихов, дневниковых записей и размышлений по поводу прочитанных книг, городских мифов, рассуждений случайных собутыльников и парапсихологической символики хоксмуров-ских церквей. Барбара Вайн в своем романе «Мальчишка трубочиста» (1999) отходит от привычной семейной тематики с тем, чтобы углубиться в описание куда более волнительных дел, которые творились в парилке ныне закрытых бань Майл-Энда. Лондон вообще предоставляет широкие возможности автору по части столкновения различных (и обычно непересекающихся) культурных слоев. Эта тенденция доведена до абсурда в произведении Стюарта Хоума «Красный Лондон» (1994), где бригада скинхедов под предводительством Феллацио Джонса просачивается в рядовой кинотеатр Хэмпстеда и потихоньку вырезает «высоколобых» интеллигентов, пока те с замиранием сердца любуются шедевром Феллини.

Джордж и Уидон Гроссмиты используют Северный Лондон, в особенности Холлоуэй, как литературный фон для своего романа-сатиры на тему провинциальных нравов. Герой «Ничейного дневника» (1892) банковский клерк по имени Чарльз Путер живет на вновь отстроенной окраине Брикфилд-Террас и, пытаясь утвердить свои мелкобуржуазные, интеллигентские принципы, ведет нескончаемую борьбу с окружающей действительностью. Он воюет с нахальными слугами и лживыми торговцами, с шумными соседями и с собственным сыном-бездельником, который к тому же обнаруживает склонность к рискованным любовным приключениям.

А столетие спустя Ник Хорнби выбирает все те же рабочие кварталы Северного Лондона в качестве места действия для серии романов, в которых развенчиваются мифы и кумиры современности: в «Футбольной горячке» (1992) это мужская одержимость и футбол; в «Hi-Fi» (1995) — опять же мужская одержимость и музыка, а в «Моем» мальчике» (1998) — собственно мужские чувства.

Расположенный в южной части Лондона Ламбет играл роль, фигурально выражаясь, эпицентра нищеты и запустения. Именно здесь разворачивается действие романа Гиссинга «Тирца» (1887). После того как роман был опубликован, автор вернулся по весне в старый пансион на Лукреция-стрит и обнаружил там труп своей брошенной жены. А в романе «Морд Эмили» У. Петта Риджа описывается судьба юной, но озлобленной девушки из Пандора-билдингс в Уолворте. Название ее жилища весьма символично: судьба героини — подобно легендарному ящику Пандоры из древнегреческой легенды — сложна и непредсказуема. У нее на руках спившаяся мать, с которой девушка ведет нескончаемую борьбу. Впереди, на пути к лучшей жизни, Эмили поджидает множество перипетий: участие в девичьей уличной банде, исправительная школа и работа в качестве домашней прислуги. Ей предстоит познакомиться с миром забегаловок и боксерских рингов, с Армией спасения и социалистическими теориями. Роман был экранизирован в 1922 году (еще в немом варианте) и переиздан в 1992 году. Следует отметить, что Петт Ридж долгие годы проработал на железной дороге и использовал приобретенный опыт в литературном творчестве. Посему его книги имеют особую притягательность для тех, кого манит романтика железных дорог.

Р. С. Хатчинсон в произведении «Слон и замок» (1949), пожалуй, впервые обращается к теме межэтнической напряженности: конфликт возникает из-за любви (и предполагаемого брака) между девушкой из благополучного Западного Лондона и юношей — бедным итальянским иммигрантом с южного берега Темзы. Волей автора, Анджелы Картер, героиня романа «Волшебная лавка игрушек» (1967), избалованная провинциальная барышня, отправляется в Брик-стон к бедным родственникам. Она сталкивается с грубостью кузенов, которые вместе со своим сумасшедшим отцом терроризируют несчастную, забитую мать и создают множество проблем для самой девушки. Произведение Мю-риэл Спарк «Баллада о предместье» (1960), по сути, представляет собой мрачную комедию нравов (причем нравов дурных). Автор изображает замкнутую и подчас нелепую жизнь в конце 1950-х годов обитателей Пекхема, который по нравам и привычкам больше напоминает деревню, нежели окраину крупного столичного города. Нелл Данн начала свою литературную карьеру двумя рассказами из жизни рабочего класса в Южном Лондоне — «Перекресток» (1963), посвященный проблемам пола, и «Бедная корова» (1967), в котором развенчивается человеческая жестокость.

Стараниями современных писателей южная часть Лондона чаще всего воспринимается в комическом ключе. В романе «Будда из предместья» (1990) Ханиф Курейши, индус по происхождению, изображает Бромли, где он родился и вырос. Тесная конформистская окраина видится ему затхлой темницей, из которой надо бежать сломя голову — в такой близкий и такой недоступный центральный Лондон. А Найджел Уильяме изображает Уимблдон как некую заповедную зону, где обитают мусульмане-сказочники и несостоявшиеся отравители. Шотландский писатель Мартин Миллар в своем первом романе «Молоко, сульфат и Алби-Голодовка» (1987) описывает сюрреалистическую ситуацию, когда управление по торговле молочными продуктами заключает контракт с коллекционером комиксов из Южного Лондона, который по совместительству является наркодилером и к тому же скрывается от мафиозной группировки кунфуистов. В следующем романе «Поэт Луке» (1988) того же автора мы знакомимся с очень милым, но чрезвычайно тщеславным молодежным певцом, которого преследуют в ходе Брикстонского мятежа полиция и мстительные «наемники Джейн Остин».

 

Добавить себе закладку на эту станицу: